К. Крылову посвящается
Краешек Солнца выкатился над Сизой Поляной, отражаясь на металле готовых к бою армий. На равнине под холмами выстроились Объединённые Силы Тора-Боры и Директории под руководством Карабаса Бар Рибаса против Мохнатых и Ватников под руководством полковника Барсукова. На холмах стопились многочисленные зрители из электората, в основном жители Сизой Поляны (но немало и приезжих мародёров), ожидавшие окончания сражения и возможности поживится барсуковским добром. Исход сражения был ясен заранее - хотя Объединённые Силы значительно уступали численно, но много превосходили противника в подготовке и качестве управления. Войско Тораборцев и Директории формировалось на основе поджидков – специально склонированных на основе гавна бойцов, имевших традиционную продолговатую остроконечную форму, скопированную с древних дохомокостных пуль. Такого рода основа мешала работе эмпатов, что позволяло в относительно мирное время использовать поджидков для многочисленных специальных операций, а в боевых условиях мягкая оболочка эффективно гасила удары противника, сберегая жизненно важные органы бойца. Но не это было главным оружием Объединённых Сил. Сверчок Самса уже с ночи начал зачитку «Книги Ярости», наполняя головы поджидков отчаянным бесстрашием, а члены несокрушимой силой. Редчайшая докохомокостная книга, собственно, главный артефакт Зоны, составляла Решающее оружие Объединённых Сил и, в сочетании с умением сверчка проникнуть в каждую голову, делало армию Бар Рибаса непобедимой.
Барсуковцы, численно значительно превосходя ОС, выстроились подковой, охватив построенных традиционной свиньей поджидков с двух сторон. Центр, на который был нацелен главный удар Бар Рибаса, держали нах-нахи, построенные в ряды соответственно возрасту – впереди молодые, самые старые сзади, а позади ещё всех расхаживал Тарзан, время от времени выкрикивая «Дэржать строй!», «Дэржать до послэднего!». Полки правой и левой руки составляли бойцы разных основ, собранные с союзных доменов и одетые (за отсутствием природного гавна) для смягчения ударов противника в типовые толстые ватники. Уже на стадии подготовки Басруков применил тактическую новинку: перед боем каждому ватнику дали по чарке «молочка Септимия» - сока произраставшего на Зоне цветка, в который в своё время превратился известный праведной жизнью козёл Септимий Попандопулус. Считалось (и это было проверено в лабораториях Барсукова), что чарка перед боем предает бойцу ловкость и изворотливость, которой славился и при жизни св.Септимий. Но по любому, это было не сравнимо с «Книгой Ярости». Нах-нахи при том отказались, сославшись на харам. Другая тактическая новинка окопалась в ложбинке между центром и правым флангом – там пулемётчик Ганс в стальном шлеме (заменявшем ему костяной череп), специально склонированный хомосапый в прошивкой восточно-европейской овчарки, прильнул к прикладу MG42. Дохомокостный пулемёт в идеальном состоянии барсуковские следопыты нашли в ледяной пещере. Рядом по номерам были разложены найденные там же стволы (менять через каждые 150 выстрелов) и ленты (50 пуль в ленте; ствол меняется через каждые 3 ленты, иначе снижаются баллистические свойства оружия). Односекционные складные сошки были завернуты в специальные салфетки, что позволяло менять позицию не перетаскивая за собой глину. Ганс ждал команду, задумчиво жуя стебелёк. Второй номер, ластоногий Бурбулис, предано, не моргая, смотрел на затвор MG42.
Догадливый читатель уже понял замысел сторон. Бар Рибас поехал по традиции приветствовать войска перед атакой. Со стороны накаченных «Книгой Ярости» поджидков неслось обычное ликование. Стоявший рядом с Барсуковым адьютант заметил, что навесной очередью Ганс вполне мог бы достать Бар Рибаса, скакавшего в облаке пыли на свинье перед строем поджидков. «Мы здесь не за тем» - сказал Барсуков историческую фразу, на все лады повторявшуюся потом во всех пивных Страны Дураков.
Походный капеллан поджидков прочёл перед строем молитву Матери Мягких Основ «Щё не вмерла Усраина». Начали сходиться. Передние ряды ватников затянули традиционную Боевую молитву из Сундука: «Мне снился сон! Короткий сон! Длинною в жизнь!» - благочестиво выводили многочисленные глотки передовых. «Земля в огнях, Земля в цветах, Земля в тиши!» - завыли средние ряды. «Спасибо жизнь за праздник твой, короткое свидание с Землёй!» - молодцевато, по уставу, грянули задние. Ватники, по всем понятиям весьма религиозные, расстегнув рубаху целовали образ Дочки-Матери. Даже у собравшихся на холмах зрителей навернулась непрошенная слеза. Поджидки при том шли восторженно-молча, слушая в головах перешедшего на фальцет Самсу. Когда на Ганса уже, казалось, пала тень наступавших поджидков он наконец услышал в голове заветный приказ Барсукова: «Фоя! Вонр-раум!». Но Гансу не нужны были магические заклинания – с тысячелетней сноровкой он припал к ложу и нажал на курок. Оптимальная скорость стрельбы – 250-300 патронов в минуту, очередями по 3-5 патронов, запрещается выпускать за одну очередь более 250 патронов. Смена ствола! Дело пошло, поджидки валились «как колосья под серпом» (хотя точное значение этой традиционной пулеметческой формулы из Сундука не было вполне понятно даже и Барсукову). Однако в сравнении с «Книгой Ярости» пулемёт всё же не был достаточным аргументом – поджидки уверено перли вперёд везде, кроме небольшого участка на стыке правого флага и центра, выпиленного несмолкающей «пилой Гитлера». Страшной силы удар обрушился на Мохнатых – передние ряды были быстро смяты, однако нах-нахи, особенно средних рядов, оказали жесткое сопротивление, гавно из рассечённых тел поджидков текло рекой, многие сбитые с ног натиском поджидков нах-нахи просто захлебнулись. Тут важно было выдержать первый удар – и Мохнатым это удалось, продвижение поджидков приостановилось, ножи и палицы с обеих сторон молотили без остановки, бойцы лезли друга на друга через тела павших, захлёбываясь яростью, утопая в гавнище. Фронт на главной линии атаки стабилизировался. Тем временем ватники не вступая в значительное боевое взаимодействие и используя численное превосходство охватили свинью поджидков с флангов, взяв атакующих в полное кольцо.
«Ганнибал, бля» - поделился в Базом наблюдавший за ходом битвы в архаичную подзорную трубу Бар Рибас. Свита – Арлекино, Мальвина, Алиса - понятливо захихикали, хотя что/кто это такое никто не знал. Баз, у которого давно чесались лапы, опять попросился в бой. «Я не могу рисковать лучшими так далеко от Тора Боры» - охладил его пыл Бар Рибас. Разыгрывать Канны было всё равно бесполезно, рано или поздно ОС порвут центр и тогда всё кончится. Надо было только подождать. Тем временем ватники потащили пленного, связанного по рукам и ногам Буратино по рядам в сторону Бар Рибаса. Наблюдавший всё это Бар Рибас увидел, как посредине рядов ватников, располагавшихся теперь между наступавшими поджидками и ставкой Бар Рибаса, Буратину словно бревно повернули лицом вверх и узкоплечий сапиенсного вида ватник вставил ему что-то в район пониже крестца. Буратино широко открыл рот (видимо громко закричал) и трансляция «Книги Ярости» наступающим поджидкам мгновенно прекратилась. Как впоследствии выяснилось, Барсуков нашёл способ включать когнитивное блокирующее поле, в своё время случайно полученное Буратино среди иных даров с Луны. Оно исходило из кончика носа и блокировало на 360 градусов от источника все ментальные передачи, в данном случае чтение «Книги Ярости».
«Дебилы, бля» - снова поделился едким историческим наблюдением Бар Рибас. Действительно, это было довольно бессмысленно, книгу зачитывали с ночи, так что действовать она должна была ещё долго автономно, без всякой подпитки. Тут, однако, началось самое неприятное. Ватники наконец впрямую массово схватились с поджидками и оказалось, что молоко Септимия, хоть и не Книга Ярости, вещ всё же вполне Годная. Поджидки ватников всегда бивали, но тут ватники показали неожиданную не то что храбрость (это-то как раз было обычно), но именно ловкость и уворотливость, так что оказавшимся довольно неуклюжими в новых исторических условиях поджидкам было трудновато их уестсесствить. Кроме того, несмотря на всю браваду, без постоянной подчитки «Книга Ярости» всё же со временем теряла эффект, особенно учитывая степень всеобщего ожесточения. Визуально это проявилось это в том, что пулемётчик Ганс всё сужал и сужал угол обстрела и потом даже сменил позицию на более близкую, плюхнувшись в море гавна за телом убитого нах-наха.
Началось избиение. По хорошему поджидкам надо было бы ударить в тыл и выйти из окружения, спасти хотя бы Эр Рибаса и штаб, но благодаря экрану Буратины связь с войсками была потеряна. Эр Рибас быстро сообразил куда дует ветер, вскочил на ошалевшего База, засунул ему в ухо жидовского сверчка, и, не прощаясь, был таков. Остальные ломанулись следом. Их не преследовали, ватники сосредоточено уничтожали поджидков, последний из которых пал через несколько часов, успев сказать традиционное «Мерде!». В плен на маналулу к потерявшим до двух третьих личного состава нахнахам никто не хотел.
На холме, где недавно наблюдал за битвой Эр Рибас, началось победное пиршество барсуковцев. Охрана разогнала местных жителей и мародёров, быстро сообразивших кто в итоге победил, барсуки-официанты накрыли поляну и лично Барсуков, Тарзан, Ганс, а также выжившие командиры подразделений ватников – Гава, Матайола, Бутя - уселись пировать. Все с восторгом глядели на Барсукова, но говорили в основном о Молоке Септимия и как меняются тактические действия войск под этим марафетом. Тарзан не пил, даже победа не радовала его, воспоминания об убитых мохнатых заставляли его плоское лицо периодически вздрагивать. Барсуков тоже нервно кривил рот, только когда ему показали брошенный Рибасом складной стул неожиданно прокомментировал по Сундуку – «Кто сильнее, тот и прав. Шолом, рав(.)» Простодушно радовался единственно новый в этих делах Ганс - напившись, он вдруг вспомнил белокурую фрау, какую-то неведомую Лили Марлен, и, с пьяной слезой в голосе, прочувственно вопил в тёмную пустоту:
Я учился любви у подземных трамваев
Зажимать себе горло как черный туннель
Я учился любви так как учатся падать
Когда в небе отрывисто лопнет шрапнель
Я учился любви как вгрызаются в скалы
(Алкоголь размывал сей науки гранит)
Я учился любви так как просят на шкалик
Когда рубль последний, с заначки, пропит
Эта школа со мною, до последнего текста
Что б на этом уроке не спороть мне хуйни
Притаиться, упасть, положась на рефлексы
Ветерана бессрочной окопной войны
Эта блядская жизнь не вояж на Киферу
И в объятьях здесь держат как фаустпатрон
Что ж мне делать с тобою? Мой приклад холодеет
Стоит вам навалится привычным плечом.
Слушал его только перемотанный бинтами Бурбулис, находившейся, как и все раненые, под сильным айсом. Вследствие последнего обстоятельства его вставило не по детски. В лагере ватников на равнине гремело привычное «ты меня уважаешь?» сопровождающееся глухими ударами. Рядовые нах-нахи складировали до кучи тела павших мохнатых и ватников, вытаскиваемых из моря гавна реквизированными мародёрами и электоратом. Огромная гора павших исключала ритуальную трапезу. Тела обливали бензином. Занимался новый день.
Группа Эр Рибаса в полном составе собралась только на границе с Тора-Борой. Поражение было, прежде всего, унизительно. В стратегическом отношении Эр Рибас имел ещё массу ходов, начиная со Сталина-3. «Барсуков выиграл сражение, я выиграю войну» - спокойно напомнил Эр Рибас своему приунывшему воинству. Экспансия барсуковского мира будет остановлена. Пограничник с удивлением посмотрел на возвращавшегося сам-десять великого полководца. «А где же Армия?» – спросил он, думая заранее подготовить к огромной нагрузке другие таможенные пункты. «Армия?» - ухмыльнулся Эр Рибас – «Армии больше нет».
13-21 Февраля 2021